Работу в резиденции я начинаю с поэтического впечатления, некой случайности. Как карточная игра, где приходится играть тем, что попало в руку. Моя поездка в Тулу началась с очереди в автобус. Передо мной стоял мужчина в кроссовках с надписью Time Jump. Автобус останавливался в маленьких городках и селах, где автостанции выглядели, как будто Россия застыла во времени. По приезду я заселился в дом, на стене которого мурал с часами, которые никуда не идут.
Сама Тула от здания к зданию, от парка к памятнику совершает резкие (мало где в России есть такие стремительные переходы) прыжки во времени: от светящегося неоном модного ресторана до резных наличников на чьем-то доме. Прогулка от лавочки, на которой любил сидеть Толстой, до его знаменитой могилы. Всехсвятское кладбище, где спиленные мертвые деревья, проросшие через ограды, продолжают, как ни в чем не бывало, висеть в воздухе.
Обилие городских времен производит и жителей, живущих в этих временах. В качестве модели будущего все чаще мы слышим о возвращении в прошлое, которое невозможно (у британского социолога Зигмунта Баумана есть чудесная книжка «Ретротопия» на эту тему), но в атомизированном мире это прошлое у каждого свое. Потому мы можем совершать прыжки только в одиночестве.